Малые храмы искусств (парижские ателье-музеи)
Разумеется, посетив самый романтичный город, гости устремляются в музейное паломничество. В их списке «святых мест» неизменно величественный Лувр, великолепный музей Орсэ, вокзал без путей, Центр современного искусства им. Жоржа Помпиду, напоминающий космический корабль. Но есть в столице и окрестностях иные капища искусств. Укрытые от посторонних взоров в укромных пассажах, а порой огоражденные от мира кованой оградой либо живой изгородью, они хранят у себя Великие тени – это ателье, где художники творили и жили. Многие из них остаются навсегда в истории искусства. Как навсегда остается в ателье отпечаток их личности, слепок души самих мастеров. Вообще же любое жилище, будь то даже номер гостиницы (как в случае Владимира Набокова, обитателя гостиницы в Монтрё, где он писал «Аду»), – это зеркало человеческого лика, лица, духа. Вот почему эти сакральные пространства – ателье-музеи – становятся объектами паломничества и поклонения и самому «гению места», и великому духу искусства, витающему здесь… С чего бы начать паломничество? Для начала заглянем в ателье Мари Васильефф, прозванной Музой Монпарнаса.
Кантина гениев
…Дорожка, перегороженная лентами света, падающего сквозь листву, ведет в глубь укромного пассажа, мимо окон в обрамлении жимолости и плюща. Солнечные пятна образуют хоровод на кольцеобразном столе вокруг старого платана. Об этом «круглом столе», как и о живописном уголке близ Монпарнасского вокзала, вот уже почти столетие говорят нежно и хорошо.
В заросшем зеленью пассаже на авеню дю Мэн (av. du Maine) в доме № 21 в первозданном виде сохранились подлинные монпарнасские художественные мастерские. По сей день в них трудятся художники – так повелось еще с начала прошлого века, когда бесшабашная богема, слетев с отрогов Монмартра, свила гнездо на Монпарнасском холме.
Думается, что ставшая давно трюизмом мысль о том, что около 1910 года центр современной художественной жизни сместился с Монмартра на Монпарнас, притом возведение этой миграции в ранг символа – все это отчасти искусственно. Просто Монпарнас, в отличие от Монмартра, не был обременен традициями, памятью о XIX веке, импрессионистах – и оттого там было легче все начать заново.
Среди перелетных богемных птиц угнездились на Монпарнасе и русские художники. Их приютил тогда у себя ставший легендарным фаланстер «Ля Рюш». La Rûche («Улей») – изначально винный павильон на парижской Всемирной выставке 1900 года. После выставки его разобрал и перенес на окраину XV округа Папаша Буше.
Звали русских обитателей «Улья» Шагал, Липшиц, Кислинг, Сутин, рисовавший в палящую жару у себя в мастерской с натуры гниющие куски говядины. Там же – могучий Кремень, по ночам таскавший на себе говяжьи туши на близлежащих Вожирарских бойнях, получая по 5 франков за ночь. Эти будущие великие – тогда нищие и молодые – писали картины, соскребая с холста старый слой краски, поскольку на новый холст денег не было. Проданный шедевр одного становился праздником для всех. Его обычно справляли в кантине Мари Васильефф – художницы-кубистки, одной из самых ярких звезд на монпарнасском космополитическом небосклоне тех десятилетий.
Мария Васильева родилась в Смоленске в 1884 году. Приехав во Францию в 1907-м, она становится ученицей Матисса. А затем, в 1910-м, основывает у себя в мастерской Российскую академию художеств – первую русскую парижскую живописную школу.
Надо сказать, что тогда вокруг Монпарнаса было видимо-невидимо художественных школ и студий, горделиво величавших себя академиями. Одна из них – Grande Chaumière («Большая хижина») существует и по сей день. И как встарь, попадая туда, видишь натурщицу либо натурщика, а вокруг над мольбертами – учеников с кистями, карандашами, шпателями.
Мария Васильева обладала помимо таланта живописного талантом организаторским, т. е. была воистину «гением места». В 1915 году она открывает у себя в мастерской на авеню дю Мэн столовую для друзей-художников. Эта столовая, или, как ее называли, кантина, существовала на деньги, которые Мария Васильева выручала от продажи кукол, изготовляемых для модных лавок.
В разгар лета гости пили и ели в саду за столом, окружающим кольцом старый платан, а зимой – под стеклянной крышей в мастерской. На рисунке художницы Маревны 1917 года запечатлена такая дружеская пирушка по поводу возвращения с фронта художника Жоржа Брака. Во главе стола – Жорж Брак с женой, увенчанные венками. Рядом тесаком рассекает праздничную индейку сама хозяйка, а придерживает птицу Анри Матисс. Далее однорукий Блез Сендрар в галстуке, расписанном Пикассо, и сам Пикассо; на кухню пробирается Амедео Модильяни, «Моди», пытаясь потихоньку от хозяйки стянуть бутылочку-другую красненького, ежели повезет…
Когда заканчивался обед, в кантине начиналось веселье! Сама хозяйка в украинском костюме и венке с лентами отплясывала гопак, а Пикассо под звон гитар изображал тореро.
В кантину ходил весь артистический Париж: Жорж Брак, Ман Рэй – «Человек-Луч», а еще Шагал, Сутин, скульптор Осип Цадкин, Сюрваж, Шаршун, Блэз Сенд-рар, японец Фуджита и великая Кики Монпарнасская, подруга Ман Рэя и Фуджиты; и там же мексиканец Диего Ривера беседовал с политэмигрантом из России – «Леоном» Троцким.
Вот из-за этого-то завсегдатая кантины и сгустились в 1917-м тучи над хозяйкой. Гостей Марии Васильевой исправно «пасла» французская слежка, подозревая, что там гнездо заговорщиков. Однажды в мастерскую нагрянули с обыском, и Марию Васильеву арестовали. Произошло это в момент подписания большевиками Брест-Литовского мира.
Французские власти тогда поступили с художницей неоправданно сурово. Она была объявлена… «врагом французского народа» (как мучительно знакома эта формулировка!). Год просидела она в тюрьме под Фонтенбло, а выйдя на волю, вновь погрузилась в монпарнасский водоворот!
Мария Васильева участвовала в оформлении знаменитого монпарнасского ресторана «Куполь». Одна из двух ее фресок – белозубый негр в цилиндре и с моноклем, обнимающий клюющую носом соседку, – стала эмблемой ресторана. А еще художница мастерила маски для костюмированных балов, создавала теат-ральные декорации и костюмы, в том числе для прославленных «Шведских балетов» – экспериментальной труппы, основанной в 20-х годах в Париже и соперничавшей с «Русскими Дягилевскими балетами».
В 1963 году Мария Васильева мирно скончалась в доме для престарелых художников, в любимом импрессионистами городке Ножен-сюр-Марн.
Спасение легенды
Что же дальше случилось с кантиной на авеню дю Мэн? А она, кантина, чуть не погибла. В 80-х годах парижский муниципалитет решил срыть ее, стереть пассаж с лица земли. Ничего не поделаешь – в наш суровый век цены на землю на Монпарнасском холме неуклонно идут в гору. Оттого год от года один за одним исчезают там романтические уголки, виноградники, мастерские, художественные «академии», а на их месте вырастают безликие бетонные билдинги.
По счастью, у «круглого стола» Мари Васильефф отыскались верные рыцари, во главе которых оказался французский коллекционер Клод Бернес. Лет 30 назад Бернес «имел одно виденье, непостижное уму». Чудесным образом Клод Бернес получил истинный подарок судьбы: как-то на аукционе он увидал картины Мари Васильефф – и полюбил ее навеки. 60 работ полузабытой тогда русской художницы достались ему за бесценок. «Сейчас у меня в руках большая часть наследия Мари Васильефф, и я по-настоящему счастлив», – говорит Клод Бернес, у которого в доме подлинный храм в честь его Прекрасной Дамы. На стенах – Ее картины, на полках – Ее куклы, на столе – керамика Мари Васильефф, на стене – афиши и красная блуза с фотоаппликацией и, наконец, на фото в центре экспозиции – сама Она.
Оберегая миф, Клод Бернес создал Ассоциацию охраны традиций Монпарнаса. Туда вошли знаменитый скульптор Сезар (ныне покойный), издатель Хазан, журналисты, актеры, деятели культуры.
В конце концов Парижская мэрия уступила. А затем, в 1999 году, открылся Музей Монпарнаса. Само собой, инаугурация стала одновременно ретроспективой творчества Мари Васильефф.
«…Земля кругла –
и нет ни одного угла!..»
– разносится из глубины сада. Я иду по тропинке мимо окаймленных жимолостью окон. Сегодня в Музее Монпарнаса традиционный летний праздник: музыка до утра, танцы до упаду, вино рекой, мясо на угольях – а «монпорно», старые и молодые, пьют и поют, мечтают и вспоминают о монпарнасских «световых годах», причащаясь вечному празднику в Вечном городе, в Храме Мари Васильефф на монпарнасском Холме Искусств!
