Ле-Ман: в дорогу за адреналином
«Вы хотели бы приехать в Ле-Ман во время гонок?» – такой вопрос, закинутый в мой адрес из пресс-офиса одной из самых известных и жестких гонок болидов, застал врасплох. Обычно пресс-тур предполагает туристические прогулки, знакомства с коллекциями интересных и не очень музеев, вынужденное, но иногда приятное общение с коллегами по цеху, вкусные ужины, хорошие вина, заплыв в чудном бассейне. Что может быть менее похожим на организованную пиар-агентством идиллию, чем запах машинного масла, бензина и непереносимый без берушей или специальных наушников рев мчащихся на скорости до 400 км/ч машин, двигатели которых, как правило, не выдерживают перегрузок. И это не считая зрелищных аварий, которые, будь они выполнены каскадерами и пиротехниками, с легкостью выигрывали бы награды киноакадемий всех стран и континентов. Самая грандиозная произошла в 1955 году на трассе Ле-Ман, когда машина пилота Пьера Левега столкнулась с резко затормозившим болидом и рухнула на переполненные трибуны. Погиб не только сам гонщик, но и 86 зрителей, и это не считая двухсот человек, которые получили травмы и ожоги различной степени тяжести.
«Вы можете получить доступ прямо на трек», – продолжала щебетать представительница пресс-офиса, но и так было понятно, что поездка за адреналином состоится.
В дорогу
Непонятно, почему я вообще раньше летала в Париж – путешествие в первом классе Eurostar от лондонского вокзала с французским названием Сен-Панкрас до парижского Гар-дю-Нора занимает всего 2 часа. За зав-траком от Мишеля Ру – культового в Лондоне французского повара – время протекает и того быстрее. Еще час от Парижа – и я в Ле-Мане, сонном городке региона Сартр, мало известного широкой публике. Но любителям мотоспорта представлять его нет нужды – здесь c 1923 года Западным автоспортивным клубом Франции
(фр. Automobile Club de l’Ouest, ACO) проводится 24 Heures du Mans, так официально называется знаменитая автогонка на выносливость. Исключениями стали 1935 год, когда состоялась всеобщая забастовка, и период с 1940 по 1948 год, когда Вторая мировая война и ее последствия не способствовали проведению мероприятий подобного толка. Участие в гонке – дело чести для автокомпаний. Ведь с самого начала Ле-Ман стал тестом скорее на надежность, а не на скорость. И, конечно же, это экзамен на выносливость пилотов и механиков.
Я приезжаю в Ле-Ман за день до гонок – город гудит, как мотор болида на крутом повороте. Еще бы – на «24 часа Ле-Мана» приезжают аж 200 000 туристов, что превышает население самого города (около 150 тыс.). На выходе из стеклянного аквариума вокзала меня встречает Элоди, симпатичная сотрудница туристического офиса. Закидывая в багажник машины мою сумку, она сокрушенно качает головой: пробки, ехать будем долго. Оказывается, из-за жуткой дороговизны и нехватки номеров меня определили в отель, который находится на равном расстоянии как от самого Ле-Мана, так и от трека, где пройдут гонки. Цены на отели в этот период взлетают в четыре раза, а каждый горожанин со свободной жилой площадью, в том числе и домами, которые находятся вблизи от трассы, стремится получить серьезные дивиденды от туристического цунами.
Город к гонкам принарядился: над узкими мощеными улочками центра натянуты разноцветные баннеры, а входы магазинов и ресторанов украшены флажками с шашечками – такими отмахивают маршалы на гоночных трассах.
На площадипозируют три гонщика Audi и человек, несмотря на жару, упакованный в строгий темный костюм, – очевидно, спонсор. Их фотографируют люди с внушительными камерами и еще более внушительными объективами. На почтительном расстоянии от последних вьется рой людей, вооруженных мобильниками и цифровыми «мыльницами». Приходит мысль, что, может быть, увидеть пилота болида до начала гонок – это хорошая примета, и на всякий случай я загадываю желание.
Город Плантагенетов
Затем наш путь лежит на юг – к цистерцианскому аббатству Нотр-Дам-де-л’Эпо (Аbbауе de Notre-Dame-de-Epau). Его основательницей была испанка Беренгария Наваррская – супруга английского короля Ричарда Львиное Сердце. Она уехала в Ле-Ман после его смерти и основала аббатство в 1229 году. Дожить до окончания строительства ей не удалось – монахи похоронили королеву с почестями. Ее склеп находится по дороге в парк – в пустом зале возлежит ее фигура в свадебном наряде, в руках она держит икону. В ногах королева сидит лев – это напоминание о королевской семье ее мужа, Ричарда Львиное сердце. Аббатство известно своими концертами, особенно во время фестиваля “Европа-Джаз”. Он проходит в апреле – в город съезжаются музыканты со всей Европы и, конечно, любители современного джаза. Аббатство – одна из основных площадок фестиваля.
В Нотр-Дам-де-л’Эпо нет ни статуй, ни богатых украшений – монахи жили и молились в скромных условиях. Единственная фривольность декора – это витражи с причудливо переплетенными формами и линиями. Они – ничто иное, как зашифрованные сцены из святого писания – 10-11 веках веках было запрещено изображать сцены и фигуры из Библии.
Во дворе обители суматоха: вечером ожидается прием для гонщиков, а потому на зеленой лужайке возводят два огромных белых шатра, выстраивают рядами торжественно красные бокалы для шампанского, отлаживают оптимальное освещение для болидов из музея 24 Heur Le Mans.
Гонщики, инженеры, спонсоры – все они должны приехать сюда через несколько часов после парада пилотов. Во время парада экипажи на старинных кабриолетах проезжают по улицам города, приветствуя зрителей, которые издают при виде своих любимцев восторженный рев.
В городе опять негде припарковать машину – кажется, каждый свободный участок земли занят либо автотранспортом, либо фанатами, заранее позаботившимися о месте, с которого можно увидеть экипажи участников гонки. Пробраться сквозь толпу почитателей автобогов и сделать более-менее приличный снимок оказывается совершенно невозможно – тут выручают работники бюро туризма. Их офис стоит прямо на трассе парада пилотов. Взобравшись на верхний этаж и высунувшись из окна, я наблюдаю, как по дороге, защищенной ограждением от сотен тысяч тел, ползут винтажные «Астоны», новенькие «Ауди», перемежаясь с платформами, на которых играют местные духовые оркестры, в том числе и почему-то «Хава Нагилу», танцуют фламенко и сальсу, за ними следуют рычащие хромированные мотоциклы байкеров, закованных в кожу, как старинные рыцари в латы.
Люди гроздьями вывешиваются из окон, толпятся на балконах и вообще берут любую высоту – от скамеек на остановках, столов на открытых террасах ресторанов и баров до фонарных столбов. Появление троек гонщиков (а каждая команда состоит из трех участников) встречается ликованием, свистом, к ним тянут руки, пытаются сфотографировать. У гонщиков своя работа – кроме процедур рукопожатий и съемки, они должны с регулярными интервалами швырять в толпу свои фотографии, наклейки с символикой команд, футболки, за которые разворачиваются настоящие бои. Один подвыпивший дядечка занимает выгодный плацдарм и ловко огромными ручищами хватает всю летящую в него сувенирную продукцию, одновременно разгоняя тщедушных по сравнению с ним мальчишек. Особые почести достаются ребятам из команды «Рено» – на протяжении многих лет в городе работала огромная фабрика этой компании, так что гонщиков считают «своими».
Обогнув воодушевленную толпу, мы оказываемся в параллельной реальности – в Старом городе. Его еще называют городом Плантагенетов (La Cité Plantagenêt)по имени королевской династии, к которой принадлежали Ричард Львиное Сердце и Генрих II. Гробница первого Плантагенета находится в романско-готическом соборе Сен-Жюльен, здесь же похоронен король Неаполя Карл Анжуйский. Строительство этого массивного кафедрального собора с божественными витражами началось в 1060 году и продолжалось более четырех столетий. В этих стенах папа Урбан II благословил Первый крестовый поход.
На соседних улицах частые гости – киношники: здесь снимались «Сирано де Бержерак» с Жераром Депардье и «Человек в железной маске» с Леонардо ди Каприо.
Город окружает стена галло-римской крепости (III-
IV вв.) – кандидат в список культурного наследия, охраняемого ЮНЕСКО. Стена и собор – главные мишени художников по свету во время Ночей Химер. Этот световой фестиваль проходит дважды в году – с 1 июля по 31 августа и с 1 декабря по 2 января. В эти дни на стенах старинных зданий «расцветают» невероятные сады, прогуливаются мифические животные, оживают сказочные персонажи. В саду собора Сен-Жюльен известные актеры дают костюмированные представления на средневековые темы.
Заканчивается первый день в странном ресторане, расположенном посреди промышленных ангаров. Здесь идет презентация документального фильма об истории гонок «24 часа Ле-Мана», и победители прошлых лет под звон бокалов и стук ножей и вилок рассказывают захватывающие и иногда страшные истории закулисной борьбы, тренировок и аварий.
Но главное будет завтра…
Те самые 24 часа
С утра к трассе стекаются люди – сначала тонкими струйками, затем – стремительным горным потоком. Кто–то приезжает на трамвае прямо из города, кто-то на машине, на автобусе, а кто и на частном вертолете или самолете – посадочное поле за главной трибуной иллюстрирует собой понятие броуновского движения, и от обилия в воздухе вертолетов кажется порой, что над нами всеми непрестанно кружит стая сердитых и голодных птиц. Среди гостей много англичан, немцев, американцев и, конечно же, французов.
Гонки стартуют только в три часа дня. Чтобы не тратить время зря до начала главного мероприятия, мы отправляемся в Музей истории автогонок «24 часа Le Mans» – он находится прямо у входа на трассу. Возраст коллекции перевалил за сотню лет – на 4000 кв. м красуются гоночные авто разных эпох, стены украшают редкие фотографии и постеры разных лет. Самым популярным экспонатом у детей и взрослых, по понятным причинам, является симулятор.
В поисках пресс-центра мы обходим территорию вокруг главной трибуны. Здесь голосистые девушки в мини-юбках продают радио с официальным комментарием на английском и французском языках, палатки ломятся от сувенирной продукции и фастфуда, на симуляторах владельцы «Фольксвагенов» пытаются почувствовать, что же такое управлять болидом. Ресторан с видом на трассу предлагает комплексное меню за 50 евро – у них аншлаг.
Перед началом гонки все с удовольствием наблюдают, как запакованные в костюмы гонщики бегут по сигналу судьи к своим машинам. В прошлом, когда машины были открытыми и не использовались ремни безопасности, гонщики подбегали к машинам, заводили двигатели и стартовали.
О счастье, моя пресс-карта дает право входа в любую зону, даже в гараж, но для этого, как оказалось, надо раздобыть огнеупорный костюм, и я записываюсь в очередь на яркую оранжевую жилетку с надписью Track Access. В пресс-службе мне выдают карту и объясняют, что трек тянется более чем на 13 км, по всей его протяженности разбросаны трибуны – то есть, если надоест смотреть на происходящее из окон пресс-центра, который удобно расположен над гаражами участников и на вершине главной трибуны, можно с помощью шаттла добраться до трибун спонсоров. Так, с камерой наперевес, я отправляюсь подальше от главных трибун искать обозначенные на карте опасные повороты: Virage Porsche, Virage Corvette, Virage du Raccordement, Virage de la Chapelle, Virage Terte Rouge.
С помощью маршалов я беру высоту первого и второго заборов и оказываюсь на треке, с недоумением осознавая, что от механических ревущих монстров меня отделяет в лучшем случае десяток метров. Я жду инструктажа, они же просто машут рукой вперед и говорят: иди, если не боишься, можешь для надежности выбрать дорогу между первым и вторым заборами. Рассудив, что встреча с болидом ничем хорошим не закончится в любом случае, я выбираю прогулку по трассе. Так и иду – то прячась за рядами шин (их по-прежнему используют как наилучший амортизатор удара при возможном столкновении), то просто по кромке полосы, пропитанной гудроном. Мой знакомый выступает с «Астон Мартин» – я не знаю, когда именно наступает его очередь садиться за руль, но каждый раз, когда знакомая машина проносится мимо, делаю для него кадр. На обратном пути меня вылавливает Марек Райкман – главный дизайнер «Астон Мартин». «Я видел, как ты лежала на шинах на предыдущем повороте. Ты что, «Феррари» всегда заходит на повороты широко», – поражается он моей неосторожности. Блаженны несведущие!
А потом был концерт «Рейзорлайт» и сон – потому что 24 часа может выдержать только сама команда или очень большой фанат автоспорта. Мой друг сошел с дистанции ночью. А выиграла, в который раз подряд, команда «Ауди», несмотря на две серьезные аварии. На первом часу гонки водитель Audi Алан Макниш попал в аварию, обгоняя автомобиль GTEPro Ferrari 458 Italia. Он потерял управление над болидом Audi R18 №3, который считался одним из фаворитов, и врезался в заграждение из шин. Зрители переживали как за пилота, так и за маршалов гонки и фотографов, которые могли сильно пострадать: обломки машины и колесо перелетели через рельс безопасности. Позднее из гонки выбыл еще один болид Audi, теперь уже под управлением Майка Рокенфеллера. Авария случилась за 16 часов до конца гонки при обгоне опять же Ferrari! В этот раз водителя пришлось госпитализировать. Сразу после финиша зрители хлынули с трибун на гоночное поле, чтобы отдать честь победителям: немцу Андре Лоттереру, швейцарецу Марселю Фесслеру и французу Бенуа Трелюйе. За 24 часа гонки победители сделали вокруг трассы длиной 13,629 км 355 кругов. Под бравурные звуки команду и машину осыпали золотистым дождем конфетти и поливали шампанским – кстати, эта традиция родилась в Ле-Мане.
Кстати, мое желание не сбылось. Так что увидеть пилота за день до гонок – это совсем не к счастью.
