ИнтервьюСтиль жизни

Андрей Григорьев-Аполлонов: «Рыжие – фартовые и удачливые»

Солист музыкальной группы Иванушки International, основанной продюсером Игорем Матвиенко в 1995 году, телеведущий, театральный режиссёр, продюсер

Андрей, вы согласны с тем, что сейчас люди в России и других союзных государствах стали более сдержанны по отношению к «звёздам», а уж наши за границей и подавно, и, видя знаменитость за соседним столиком в ресторане, уже не так настойчиво реагируют?

Это только в столице, а в Воронеже или в Смоленске – совсем другое дело. Многие, конечно, держат себя в руках, но до первой просьбы сфотографироваться. Как только подходит один – всё, тут же очередь человек из 30. В странах, где много наших соотечественников отдыхает, та же картина. Даже на Бали, где нет такого массового советского туризма. Я уже не говорю про Турцию.

По жизни с чего у меня начинается день? С фотографии на память. А чем заканчивается? Вот тем же самым.

Группой «Иванушки  International» было написано и исполнено огромное количество хитов. Но если вначале карьеры хит следовал за хитом, то в последние годы количество новых песен значительно уменьшилось. Где новые хиты?

– Мы так хорошо потрудились в начале карьеры, написали столько хитов, что без ложной скромности почиваем на лаврах последние 15 лет и прекрасно себя чувствуем. Новые песни есть, но беда в том, что все хотят слушать «Тучи», «Тополиный пух», «Снегири», «Колечко». Нам всё время заказывают старую концертную программу. Людям сейчас глобально ничего не нужно нового – первые 10 лет была истерия по «Иванушкам», а сейчас ностальгия. Наши песни и сейчас абсолютно современны, хотя написаны 20 лет назад. Вот как мы далеко смотрели в музыкальное будущее.

На концерте со сцены вы видите лица зрителей? Кто приходит на них сегодня?

Конечно, видим. Сейчас на концертах полное смешение бабушки, внучки… Если раньше 95 процентов была юная аудитория девочки молоденькие, часто с мамами, то сейчас это те же мамы, те же девочки, но на 20 лет старше и их уже подросшие дети. Стиль, который мы предложили публике, и она его приняла и полюбила, будет жить долго. «Иванушки International» – самый долгоиграющий проект.

Мы даже заявку в Книгу рекордов подали.

Признайтесь, идея создания группы была вашей?

– Идея была моя и Игоря Матвиенко. Мы вместе её вынашивали, вместе искали солистов для поддержки меня, больше танцующего, чем поющего, и я нашёл такую вот концепцию талантливую. Кирилл-младший (солист группы Кирилл Туриченко прим. Т.П.) всё время меня подкалывает: «Как это, человек, который не умеет петь – самый главный Иванушка?» В шутку я свой специфический голос называю эротическим баритоном и всегда говорю, что певцы в Большом театре выступают, а я не певец. Вот Утёсов и Бернес, творчество которых я с детства люблю, тоже ведь не певцы. Здесь дело не только в голосе.

Мы с Игорем в 1994 году очень серьёзно подошли к поиску мне компании на сцену. Я Игоря Сорина подтянул, потом случайно Кирилла Андреева нашли – oн тогда у Славы Зайцева манекенщиком был. Только названия у нас не было. Очень долго думали. У меня даже целая тетрадь с названиями была. 300 вариантов! Не меньше. Все, что приходило в голову, туда записывали. На первых концертах нас объявляли то «Карандаши», то «Союз-Аполлонов», то «Мечтатели». Потом в один прекрасный момент пришёл к нам на концерт Герман Витке, поэт, который образ босоногого мальчика Агутину придумал, и счастливый такой говорит: «Вы ребята клёвые, молодцы, ну прямо Иванушки вылитые!» А Матвиенко добавил: «International». ДА! Вот оно! Хотя в принципе, «Иванушки International» – это чисто стёб.

Вы с Кириллом Андреевым столько лет вместе… Стараетесь как-то отдыхать друг от друга?

– Ну, если учесть, что я его вижу чаще, чем жену и детей вместе взятых, и иногда даже хочется прибить друг друга, то, разумеется, мы отдыхаем отдельно. Практически каждый день мы видимся и уже почти не разговариваем. «Как жизнь?», – спрашивать не надо. Наше общение происходит на ультразвуке, на электромагнитах, на вибрациях внутренних. Стоит только посмотреть, и сразу всё понятно.

Такое тесное общение накладывает и определённые обязательства. От многого пришлось отказаться из-за «Иванушек»?

– Я ограничен в передвижениях. В том смысле, что не могу позвонить в продюсерский центр и сказать, что меня не будет или что через месяц буду в кино сниматься, мол, отменяйте все концерты. Я не могу – я в коллективе.

С приятными выходными радостями человечества я тоже не знаком, потому что в пятницу, субботу и воскресенье «Иванушки» 23 года подряд пашут.

Ещё я отказался от травматичных удовольствий. Перепробовал все экстремальные варианты: гидроциклы, квадрациклы. Переломан весь: два ребра и мизинец до кучи. Когда в больнице лежал, то в какой-то момент понял: мы настолько зависимы от коллектива, что ни я, ни Кирилл Андреев, ни Кирилл Туриченко не можем себе позволить сломать руку и не выйти на концерт. И я просто с этим завязал.

Группе «Иванушки International» в этом году исполняется 23 года. Это ровно половина вашей жизни. Вы можете представить себя без «Иванушек»?

– Пока я жив, «Иванушки» будут жить. Это настолько моё детище, и я даже не представляю, что их можно бросить. Это как расстаться с любимой женой. С любимой, а не в прошлом любимой.

Другое дело, что у меня есть и своя сольная карьера – выступаю один пару раз в месяц и пою песни группы. У меня же достаточно много сольных песен. Но могу спеть и «Тополиный пух». А это одному петь достаточно сложно.

У Кирилла Андреева вообще два сольных альбома своих собственных, которые он записывал с авторами и композиторами группы «А-Студио».

Параллельно с выступлениями у меня ещё концертное агентство есть – «Аполлонов точка ком. Организация праздников, мероприятий, концертов». Я очень хороший концертный продюсер. У меня напрямую связь со всеми нашими звёздами, я с ними дружу, и это очень помогает. И мне, и моим клиентам.

У вас есть место, где можно отдохнуть, спрятаться от всех?

– Есть, конечно. Жена называет это берлогой. Когда был ремонт в квартире, я сделал абсолютно отдельное пространство для себя – спальную, переходящую в кабинет. В эту спальную категорически запрещено заходить кому-либо без стука. Дети знают, что пока папа там, его беспокоить нельзя. Проснувшись в 11, могу выйти из спальни-кабинета в 8 вечера. У меня там закрыты занавесочки, есть телефон, телевизор, «Фейсбук».

Как вас жена поддерживает? Кроме того, что не беспокоит в секретной комнате?

– Жена – это всё, что связано с домом, с сыновьями. Это всё на ней. Я – любимый папа, а мама – Медуза Горгона. Я работал в модельном бизнесе и видел очень много красивых женщин, влюблялся в них, но красивее Маши в своей жизни не встречал. И умнее одновременно, и правильнее. Мне даже в последнее время кажется, что, может, я её не достоин? Она очень хорошая и реально крутая.

В женщине, на ваш взгляд, что главное?

– В женщине главное – красота. И потом, если ещё вдруг есть о чём поговорить… и какие-то другие бонусы … И чем больше, тем лучше.

Женщинам вообще хорошо: они могут приспосабливаться и меняться. Я знаю редкостных тусовщиц, таких вот зажигалок, в хорошем смысле, которые, родив ребенка, становились абсолютно другими людьми. То есть семья, и всё. Это, возможно, самой природой в женщине заложено. В любом случае в финале  – семья, счастье и уют. Это хороший дар на самом деле!

 

Московские красавицы в этом смысле как-то отличаются?

– В Москве девушки – абсолютные хищницы. Они всегда начеку, в поиске, готовые познакомиться даже в 4 утра в караоке. Со встроенным эффектом перископа.

Но поиск – это абсолютно правильно. Все девчонки, у которых нет любимого занятия, нет любимого парня, с которым она познакомилась ещё в школе-институте, у которых нет материально-обеспеченных родителей (а таких большинство), хотят хорошей жизни и материальных благ. Их можно понять.

А Лондон? Как вы относитесь к Лондону? Какие ассоциации возникают у вас в связи с Лондоном и Англией?

– Я помню свою первую поездку в Лондон в 1997 году. Игорь Матвиенко заболел и не смог поехать, и я целых 12 дней провёл там один. Познакомился в самолёте с девушкой, которая жила в Лондоне и с удовольствием меня выгуливала –Трафальгарская площадь, музеи разные… Я не удивляюсь, что так много людей предпочитают жить в Лондоне. Он очень комфортный и уютный, и я его от всей души люблю. Больше, например, чем Париж.
Лондон – он определённый. В нём слышен творческий дух, полный конгломерат, набор ощущений приятных.

А недавно сбылась моя мечта детская – Бейкер стрит, 221Б. Я в детстве реально фанатом Шерлока Холмса был. И когда поступал в ГИТИС, на финальном экзамене (сочинение), выбрав свободную тему «Ваш любимый литературный герой», ни секунды не думая, стал писать про Шерлока Холмса. Эпиграф к сочинению был такой: «Одному тебе я верю, Шерлок Холмс, отыщи мою потерю Шерлок Холмс. Лайма Вайкуле». Андрей Николаев, известный клоун, когда открыл сочинение моё, увидел эпиграф, засмеялся в голос и сказал: «Ну ты даёшь! Принимаю!» Даже читать не стал. Так благодаря Холмсу я оказался в театральном институте, лучшем в России.
Но свою точку силы я нашёл, к сожалению, не в Лондоне – скалы старого Гарри у побережья Дорсета. Там совершенно сумасшедшие, потрясающие скалы. Просто нереальные, продуваемые всеми ветрами.

Когда встречаете рыжего человека, испытываете ли вы к нему непреодолимую личную симпатию?

– Безусловно. Всегда говорю: «Союз рыжих!» Но среди друзей рыжих нет. Нас таких мало – всего два процента населения Земли. В Голландии каждый год в сентябре проходит Фестиваль рыжих – целая площадь рыжих людей собирается! Необыкновенное зрелище.

Потому-то я такой фартовый по жизни. Всё-таки рыжие удачливые.

Фото: Елена Космина

New Style благодарит Ирину Алексееву за помощь в организации интервью.