Геннадий Хазанов: «Умение рассмешить зрителя – это дар»
На тропу славы его вывел застенчивый, запинающийся «студент кулинарного техникума» – именно с появления на телеэкранах этого героя артиста Геннадия Хазанова узнала вся необъятная Советская страна.
А ведь еще летом 1962 года, когда 16-летний Геннадий пытался поступать чуть ли не во все театральные вузы столицы, ни один не открыл перед ним свои двери! Пришлось поступить в строительный. Через год Хазанов стал студентом Училища циркового и эстрадного искусства. После окончания училища работал конферансье в оркестре Леонида Утесова, затем – в «Москонцерте». Пробовал себя во многих жанрах – от пародии до клоунады, в конечном итоге выбрав амплуа артиста разговорного жанра – эстрадной репризы. Как театральный режиссер дебютировал работой «Мелочи жизни» (1980). Моноспектакли Хазанова – «Очевидное и невероятное», «Масенькие трагедии», «Вчера, сегодня, завтра», «Избранное», «Чужие юбилеи» и другие пользовались огромной популярностью. Авторами его монологов были известные писатели-сатирики: Аркадий Хайт, Михаил Городинский, Семен Альтов, Лион Измайлов, Марьян Беленький, Виктор Шендерович. В 1990-е годы снимался в кино: «Свадьба соек», «Реквием по Филею», «Маленький гигант большого секса», «Полицейские и воры» и многие другие. Впервые вышел на сцену как драматический актер в постановке Сергея Юрского «Игроки XXI века».
С 1997 года – художественный руководитель Московского государственного театра эстрады, где играет главные роли в ряде спектаклей.
Работы на телевидении: телеведущий программ «Хазанов против НТВ» (2006) и «Семейный приговор» (2011).
В 2002 году вышла многосерийная программа Леонида Парфенова «Геннадий Хазанов. Жил-был я». За восемь часов экранного времени использует весь архив актера – «от медицинской карты из детской поликлиники до фрагментов еще не снятого фильма Эльдара Рязанова».
Заслуженный артист РСФСР, народный артист России, за творческую деятельность награжден премиями и орденами.
Семья: жена – Злата Эльбаум; дочь – Алиса Хазанова – балерина, хореограф, актриса.
Геннадий Викторович, уже 16-й год вы являетесь художественным руководителем Театра эстрады. Все театры сегодня находятся в непростой ситуации. У Театра эстрады положение, наверное, еще более трудное – ведь это не репертуарный театр, и работаете вы скорее по западной системе.
Я перепробовал за эти 15 лет много дорог. Театр эстрады оказался в зоне Бермудского треугольника. Само по себе сочетание слов «Театр эстрады» – эклектика: что такое концертный зал – понятно, театр – с этим тоже все ясно, а вот что собой представляет Театр эстрады – неясно! Наверное, это вечная мечта артистов эстрады в советское время иметь свой собственный дом. У этого театра никогда своей полноценной труппы не было, зато был оркестр, который появился еще со времен, когда на длительные гастроли в Москву приезжал Ленинградский театр миниатюр и Аркадий Райкин играл спектакли в сопровождении Московского театра эстрады. Однако времена изменились. Здесь проходили сборные эстрадные концерты, а также отдельные программы, в которых были задействованы оркестр и балетный коллектив театра. Тем не менее я все-таки попытался работать с постоянным коллективом. Далее возникла проблема: спектакль можно сделать, но кто на него будет ходить?
Тем более на дворе уже был 1997 год!
У Театра эстрады практически уже не было прошлого, пришла новая экономика. Эстрадные звезды не интересовались этой площадкой – она для них была слишком маленькой. К примеру, популярный певец, делающий большие сборы, отдавал предпочтение концертному залу «Россия», вмещающему 2500 человек. Таким образом, здесь стало некому выступать – кроме так называемых «артистов разговорного жанра». Я и эту дорогу прошел, но уперся в новую проблему: «разговорники» соглашались работать только в выходные дни. Однако театр не мог выжить, работая только 12 дней в месяц, а остальные 19 простаивать! Тогда я решил приглашать антрепризные спектакли. Я привел сюда целый курс профессора Кудряшова, а сборов нет! В 2001 году к 100-летию Марлен Дитрих мы сделали очень неплохой спектакль – не окупилось. Попробовали сделать драматический спектакль «Рождественская ночь в доме сеньора Купьелло», где режиссером был тогда еще неизвестный, а ныне суперпопулярный актер Сергей Пускепалис. Но я понял, что и эта постановка не выживет. Так постепенно, опытным путем отсечения выяснилось, что театру постоянная труппа не нужна. Тогда совместно с режиссером Леонидом Трушкиным, который в 1990 году создал первый негосударственный театр, мы стали работать над новыми постановками. Так за 15 лет на сцене Театра эстрады появилось пять спектаклей: «Ужин с дураком», где я выступаю вместе с актером Басилашвили, «Смешанные чувства» – с Инной Чуриковой; я играю Наполеона в «Морковке для императора», а также спектакль по пьесе замечательного драматурга Камолетти «Все как у людей…» и наша последняя работа « Крутые виражи». До определенного момента я не залезал в хозяйственную и финансовую стороны жизни театра. Но в прошлом году понял, что так у меня больше ничего не получится: либо я должен рулить этой ситуацией сам, либо надо это дело оставлять. За прошедшие 15 лет я выдержал довольно много войн со своими бывшими коллегами, с их обидами и комплексами и не хочу больше тратить время на выяснение отношений. Пока я работаю на должности художественного руководителя театра – а теперь и единого руководителя театра, – буду делать то, что считаю нужным.
А что именно вы считаете нужным делать?
Об этом гораздо интереснее говорить, потому что все претензии по поводу того, что Хазанов убил Театр эстрады, не соответствуют истине. Эти претензии личностного характера, мотивированные личными амбициями, а не здравым смыслом. На деле только за сезон 2012-2013 гг. на нашей сцене будет сыграно 70 представлений, которые ни в коей мере не позиционируются как спектакли – их можно назвать концертами или их разновидностью. Я сейчас решаю довольно любопытную задачу – занят техническим перевооружением театра. Театр будет годен не только для проведения концертов и спектаклей, но и для просмотра кинофильмов, 3D-фильмов, а также спектаклей, поставленных на соединении 3D и игры живых артистов на сцене. Я встречался с замечательным фигуристом, звездой советского фигурного катания Юрием Овчинниковым. Мы с ним задумали ледовое шоу в Театре эстрады. Мы будем заниматься киноспектаклями и вещами, не имеющими аналогов в драматических театрах. У нас ведь нет своей постоянной труппы, мы зависим от приходящих артистов, и моя мечта – от этой зависимости освободиться. Мы сможем пригласить артистов на съемку и в дальнейшем использовать киноматериал как составляющую часть спектакля.
Но ведь для этого необходимы очень серьезные финансовые инвестиции!
Я решаю эти вопросы – не залезая в государственный бюджет! – с помощью друзей и знакомых, которые очень чутко откликнулись на мои идеи. Конечно, в спектаклях использование изображения 3D должно быть глубоко мотивированным, а не просто механически притянутым – как технический фокус. Да, я встречаю огромное количество непонимающих глаз и вопросов, приводящих в ступор. Но у меня есть один аргумент, ссылаясь на великий фильм режиссера Хазанавичуса «Артист»: этот человек – звезда немого экрана просто не мог поверить, что придет кино, которое будет говорить! Да и мы еще 25 лет назад могли бы представить, что мобильные телефоны будем использовать чаще, чем зубочистки? Просто это предугадать трудно! Недавно я получил в подарок книгу, в которой описывается этимология еврейских фамилий. Оказывается, моя фамилия происходит не только от названия профессии – «хазан» (человек, который ведет службу в синагоге). Корень этого слова означал людей, способных предвидеть, видеть вглубь. Конечно, это не моя заслуга, и иногда это качество тяжелым бременем ложится на меня. Я предвижу то, что сегодня не видят другие, и эта способность предчувствовать сопровождает меня по жизни. Хотя я и не считаю себя каким-то ясновидящим или экстрасенсом. Так получилось, к примеру, с моей деятельностью в этом разговорном жанре. В начале 1991 года я сказал своим коллегам, что мой жанр скоро будет низведен до микрона.
Помимо интуиции и предвидения, о которых вы уже упомянули, у вас имеется еще великолепное чувство юмора – это колоссальный эмоциональный заряд, которым вы делитесь со зрителями. Вы всегда знали, что у вас есть харизма, чувство юмора, умение держать публику?
Довольно рано появилось такое понимание. Другое дело, что с годами возникла потребность отрезать себя от рабской зависимости от зрительного зала. В чем она заключается? Зритель настоятельно требует, чтобы его смешили. И как только ты становишься обслуживающим этой потребности, впереди уже маячит гибель. Ты и зритель – сообщающиеся сосуды. Я считаю, что умение рассмешить зрителей – величайший дар, и когда зрители смеются – это огромное счастье. Но надо уметь так выстроить свои отношения со зрительным залом, чтобы не прогибаться и не бежать любой ценой за смеховой реакцией. Публика ведь почувствует это и тебя же не будет за такое угодничество уважать!
Когда вы отбирали тексты для своих выступлений, всегда удавалось найти правильный текст?
Всякое бывало, и ошибался тоже! Но я всегда в первую очередь руководствовался собственными ощущениями. Конечно, с годами трещина увеличивалась. В конце 1980-х я перестал выступать в больших сборных эстрадных концертах. Я ушел в хозрасчетный театр «Моно», где выступал преимущественно с сольными концертами. Я потерял ощущение среднестатистического эстрадного зрителя. Я рос, а среднестатистический зритель понижал планку – в силу объективных и субъективных причин, ведь образованность советского зрителя и сегодняшнего российского зрителя несопоставимы! Согласно статистике, за последние 20 лет в российские театры стало ходить на 20 миллионов человек меньше!
Как реагируют зрители на ваш моноспектакль, составленный из различных поздравлений, которые вы в свое время писали к юбилеям? Я смотрела его, к сожалению, только на youtube, и он замечательный. Мне кажется, идея «Гражданина поэта» была взята из ваших поздравлений.
Реагируют очень по-разному! Я делал этот спектакль вместе с поэтом Сергеем Плотовым. Аналога ему нет. И хотя некоторые зрители уходили очень расстроенными (уж не знаю, что именно они ожидали увидеть!), огромная часть публики была эмоционально взволнована, я видел потрясенные лица!
Самый гениальный текст, если он плохо исполнен, не прозвучит. Вы каждый раз находили какие-то внешние или эмоциональные моменты, которые помогали этому тексту заиграть. Насколько сложно было отыскать свой образ для каждого текста?
Трудно сказать. Часто это делалось по наитию. Жизнь подарила мне встречи, которые стали поворотными в судьбе. Например, работа с режиссером Виктюком в 1980 и 1987 годах очень повлияла на меня в сторону углубления и погружения в характер – вместо некоего автоматического произнесения текста и шуток, чем в основном занимаются артисты, выступающие в этом жанре. Такой вариант «панч-лайн», как говорят в Америке, тоже возможен, но к актерской профессии имеет весьма отдаленное отношение.
А вы человек суеверный? Или фаталист?
Я до определенной степени фаталист. Хотя думаю, что человеку дано право выбора. Выбор поступить так или иначе есть всегда. Даже в безвыходной ситуации есть выбор.
Вы верите в космос, звезды, в то, что есть судьба и некая предопределенность?
Какая-то заданность есть. Я согласен с тем, что знаки зодиака оказывают свое влияние на жизнь человека – так же, как и годы рождения согласно восточному календарю. Астрология не кажется мне лженаукой!
Как человек, верящий в судьбу, вы же понимаете, что ваша жизнь сложилась намного интереснее, чем это могло произойти, если бы вас взяли в театральный институт!
Безусловно! Сегодня я просто убежден, что судьба меня специально удерживала для того, чтобы я встретился со своим руководителем курса в эстрадно-цирковом училище – Надеждой Ивановной Слоновой. Она сыграла серьезнейшую роль и в моем человеческом, и в профессиональном становлении.
У вашей дочери Алисы жизнь складывается совсем не так, как планировалось: начала балериной, сейчас – известная востребованная актриса.
Более того, сейчас Алиса работает над созданием фильма, в котором хочет попробовать себя в качестве режиссера. Дочь уже не один раз меня здорово удивляла. Я весьма скептически относился к ее проектам, однако ее способность трансформировать себя заслуживает уважения! У меня никаких фальшивых отцовских мотивов не существует – в профессиональном смысле я абсолютно безжалостен.
То есть, когда вы видите дочь на сцене, относитесь к ней только как актрисе и оцениваете не как отец?
Абсолютно! Все отцовские чувства у меня отключаются! Иначе не будет реальной оценки по гамбургскому счету.
У вас две внучки.
Внучки, они лучше всех – и бабушки, и дедушки, и мамы! Недавно произошла смешная история. Я водил внучек в Театр имени Станиславского на «Буратино». Когда мы вышли после спектакля, у театра стоял человек, продающий резиновые шарики, из которых можно сворачивать фигурки. Естественно, девочки захотели их купить. Я посадил внучек в машину, а сам подошел к продавцу. Шарики мне он просто подарил, а когда я отдавал их девочкам, младшая спросила, сколько стоят шарики. Я честно ответил, что мне их подарили и денег не взяли. «Но почему?» – изумилась младшая внучка. Тогда старшая тоном учительницы начальных классов сказала: «Подарили потому, что наш дедушка великий артист!» (Смеется.)
