Александр Колдер: Скульптура в действии
Мобили Колдера провоцируют на игру. К ним хочется прикоснуться, смутить тонкое равновесие, запустить движение. Увы! Таблички в залах выставки «Александр Колдер: скульптура в действии» в Тейт Модерн запрещают даже дуть на мобили. Впрочем, в этом нет необходимости: колебания воздуха от движения людей по галерее, их жестов, тепла, исходящего от человеческих тел, вполне достаточно, чтобы хрупкие воздушные композиции пионера кинетической скульптуры пришли в волнение.
«Для большинства людей мобили –
не более чем серия плоских движущихся
объектов. Для немногих – это поэзия».
Александр Колдер
Александр Колдер родился в Пенсильвании, США. Творческих генов у него было более чем достаточно: несколько поколений семьи Колдер занимались скульптурой. Старт семейному бизнесу дал прадед, высекавший в далекой Шотландии могильные надгробия. Скульпторами были и перебравшиеся в США дед и отец; причем, последний – Стерлинг Колдер – достаточно известным: на его счету десятки общественных заказов, скульптуры в крупных городах, включая статую Джорджа Вашингтона на одноименной площади в Нью-Йорке. Мать Александра была художницей-портретисткой, получила образование в Париже. Неудивительно, что искусством мальчик увлекся в раннем детстве, а родители всячески его поощряли: отвели «детскую мастерскую» в подвале, подарили набор инструментов, и восьмилетний Александр с упоением чеканил из кусков медной проволоки бижутерию для мамы и сестры, забавных животных из листовой латуни. Из ранней арт-биографии Колдера несколько выпадает его решение отправиться на учебу в Технологический институт Стивенса в Нью-Джерси и получить там диплом инженера-механика. Впрочем, по окончании учебы работа по специальности не слишком вдохновляла молодого инженера, и, сменив за три года несколько мест, он возвращается к семейной традиции: поступает на курсы рисования, изучает различные художественные дисциплины в Art Students League of New York (1922-4), позднее продолжает учебу в Париже.
В эти же годы начинается его увлечение цирком: подрабатывая художником в National Police Gazette, Колдер получил задание на цикл зарисовок-иллюстраций выступлений Ringling Bros. And Barnum & Bailey Circus. Александру нравится огромное открытое пространство арены, симультанность действа, происходящего одновременно под куполом и на земле; свет, выхватывающий из мрака фигуры циркачей, музыка; но более всего его воображение поражает фантастическое равновесие и точность балансировки, которую демонстрируют исполнители. Отправившись в 1926 году в Париж, в мировую столицу авангарда начала XX века, Колдер продолжает разрабатывать эту тему: в своей мастерской создает миниатюрную модель цирковой арены, населяет ее фигурками акробатов, жонглеров, силачей, клоунов, гимнастов, танцовщиц, лошадей, приводимых в движение нитями, проволокой и каучуковыми трубками. И сам, как кукловод, устраивает представления для своих друзей и коллег.
Персонажи «Цирка Колдера» были сделаны с таким юмором и изобретательностью, а их движения так характерны и гротескны одновременно, что публика хохотала до колик. Фигурки циркачей Александр изготовлял из проволоки, ткани, резины, пробки и других подручных материалов. Работу над передвижным «Цирком» продолжал до 1960-х, устраивая его представления по обе стороны океана (со временем «Cirque Calder» так разросся, что едва умещался в пять чемоданов).
Одно из первых открытий Колдера – проволочные скульптуры. Созданные им фигурки людей, животных, портреты скорее напоминали рисунки в пространстве, трехмерные графические абрисы, меняющие свой силуэт в зависимости от угла зрения. Работая над ними, художник осознал, что, для того чтобы изобразить объем, совсем не обязательно обтесывать мрамор или камень – достаточно просто нарисовать линию в воздухе. Ребенком Колдер видел, как его дед и отец – скульпторы, работавшие в классической традиции и с классическими материалами – тоже использовали проволоку, когда лепили из глины – она служила им для каркаса будущего произведения. Для Александра же проволока стала самостоятельным материалом – выразительным, подвижным, позволяющим сделать скульптуру прозрачной. Критики, конечно, возмущались: портрет из камня – это понятно, но из проволоки? Где масса, объем? Как можно назвать это скульптурой?!
У художников-авангардистов, с которыми в Париже сблизился Колдер – Ханса Арпа, Хуана Миро, Фернана Леже, Пита Мондриана, Марселя Дюшана – на этот счет было диаметрально противоположное мнение: они от души кайфовали на представлениях «Цирка», которые Колдер устраивал в своей мастерской (понятие «перформенс» тогда еще не фигурировало в словаре теории искусства). Ответный визит Колдера в октябре 1930 года в мастерскую Пита Мондриана стал в его судьбе поворотным.
«Мобили — это маленький личный праздник».
Жан Поль Сартр
Не то чтобы Колдер до этого не знал работ Пита Мондриана. Но то, что увидел в студии одного из основателей абстрактной живописи, подействовало на него, как электрический шок. Колдер вспоминал: «Свет падал и слева и справа, а на стене между двумя окнами висели экспериментальные полотна Мондриана — цветные прямоугольники из картона. Даже фонограф «Виктрола» был выкрашен в красный цвет. Я сказал Мондриану, что, возможно, было бы здорово, если бы все эти прямоугольники еще и двигались. На что тот очень серьезно ответил: «В этом нет необходимости, мои картины и так очень быстрые».
Именно эта встреча запустила вращение колдеровских мобилей. Он вдруг понял, что хочет создавать абстракции, и за две недели написал 19 абстрактных полотен. Но в голове стучал вопрос: «Почему искусство должно быть статичным? Следующий этап в скульптуре — это движение».
Так появились абстрактные скульптуры Колдера. Поначалу – механические, приводимые в движение рычагами или моторчиками, – в конце концов, у него был диплом инженера! Художник называл их «объектами», пока его друг Марсель Дюшан не придумал меткий термин «мобиль». Колдер продолжал поиски: ему хотелось освободить свои мобили от механизмов, позволить им независимо двигаться в пространстве с помощью потоков воздуха, дуновения ветра, прикосновения. Как взмывает в воздух лист, подхваченный порывом ветра, или снежинка, плавными кругами опускающаяся на землю.
Вместо механики Колдер обращается к естественным принципам движения, заложенным в органической природе. Взяв за основу принципы конструктивного баланса, соотношения опорных и подвесных элементов, он, как инженер, точно рассчитывает свои структуры неустойчивого равновесия. Эти изысканные построения Колдер составляет из легких металлических окрашенных пластинок, прикрепленных к тонким металлическим стержням и скрепленных друг с другом петлями. Подвешенные в пространстве, невесомые цепочки-мобили парят, находясь в непрерывном колебании, и даже при легком дуновении воздуха вся система приходит в движение, раскачиваясь и вращаясь.
То был революционный прорыв. Веками традиционная скульптура оставалась неподвижным трехмерным объектом из камня, дерева или металла. Чтобы рассмотреть ее целиком, приходилось обходить со всех сторон, разглядывая под разными углами. Колдер перевернул все с ног на голову: его скульптура лишилась тяжести, массы, фундамента и статичности. И уже не зритель, а скульптура движется перед ним, вращаясь и оборачиваясь разными планами. Благодаря множественным точкам соединения внутри движущегося мобиля происходят свои мини-движения отдельных цепочек, вращающихся по своим орбитам.
«Искусство Колдера – это сублимация дерева на ветру», – очень точно сказал Дюшан. Глядя на них, совершенно забываешь о том, какие сложные расчеты стоят за этим свободным независимым от воли художника парением-движением в пространстве. В мобилях Колдера нет сюжета, метаморфоз, рассказа. Они гармоничны и соразмерны человеку, природе, спонтанные, живые. Иногда музыкальные: когда художник добавляет в мобили молоточки, а те во время движения ударяются о металлические диски, издавая тонкий нежный звук, похожий на китайский колокольчик.
Хотя поначалу некоторые критики возмущенно клеймили работы Колдера как «жульничество в скульптуре», к середине прошлого века его признали не только авангардисты, но и широкие народные массы – мобили Колдера повсеместно парили в домах жителей Европы и США, оживляя своими яркими декоративными цветами интерьеры в духе функционализма.
В эти же годы Колдер параллельно работает над статичными скульптурами из окрашенного металла – Арп окрестил их «стабилями». Сначала стабили были небольшого размера, преимущественно изображения фантастических животных и растений. Но когда у Колдера появились заказы на скульптуры для площадей и больших городских пространств, масштаб его стабилей стал стремительно расти. По сути, это было возвращение к традиционной неподвижной скульптуре, которую нужно было обходить вокруг. Но не только: в стабилях Колдер выдвигал новую для себя идею – создание конструкции, сквозь которую зритель мог бы пройти или забраться на нее. Монументальные гигантские стабили художника выросли во многих городах США и Европы. Наверняка вы видели некоторые из них: «Голова и хвост» (Берлин), «Людоед с флагом» (Нью-Йорк), «Фламинго» (Чикаго), «L’Araignée Rouge» (Париж) и т.д.
Стабилями художник занимался до конца жизни, которая оборвалась 11 ноября 1976 года от инфаркта, спустя несколько дней после открытия его большой ретроспективной выставки в нью-йоркском музее Уитни.
Один из самых новаторских и влиятельных американских скульпторов 20 века, Колдер был человеком многих талантов: творил в книжной графике, живописи, дизайне, сценографии, создавал ювелирные украшения с подвижными элементами, игрушки, даже разрисовывал самолеты международных авиакомпаний и спортивные автомобили BMW «Art Car» – всего задокументировано 22 тысячи его работ. Сотрудничал со многими музыкантами, театральными деятелями, композиторами, хореографами, скрещивая в своей движущейся скульптуре звуки, элементы перформенса, танца.
И все же больше всего мы любим Колдера за его мобили – изысканные, легкие, поэтичные, радостные творения, парящие в пространстве, как диковинные стрекозы или космические аппараты.
На выставке в Тейт Модерн они окружают нас повсюду: свисают с потолка, вырастают из пола, колышутся у окон и на стенах, плавая в невидимых глазу воздушных потоках.
Их ритм как-то поневоле заставляет замедлить шаг и замереть, созерцая неспешную хореографию – так смотришь на летящую стаю птиц или мерцающие созвездия в ночном небе. Это движение рождено вашим дыханием, и танец, который для вас исполнят мобили Колдера, – уникален.
Alexander Calder: Performing Sculpture
до 3 апреля 2016
Tate Modern
Bankside, London SE1 9TG
